Беглый румын
«Кино нельзя смотреть по телевизору, кино нужно непременно смотреть в кинотеатре или, в крайнем случае, по видео» - это было его твердое убеждение.
В общем-то, он этого и не скрывал. И все из-за рекламы. Особенно эти омерзительные сюжеты о женских одноразовых станках «Винус», которыми глупые девки скребли свои глупые ноги и так же глупо улыбались ему с экрана. Ничтожные дуры! Женщина с бритвой в руках – это даже глупее, чем женщина-военный или женщина-политик. Куда они лезут??!
Бритва нужна не каждому мужчине, ведь не каждый мужчина может понять, что он держит в своих руках . Это он понял еще в юности. Он уже тогда снисходительно жалел тех несчастных, кто суетливо покупал бессмысленные одноразовые пластмаски BIC канареечного цвета, бросая их на дно металлической корзины вместе с хлебом, пакетом кефира и туалетной бумагой. Все это говорило о совершенной безалаберности, наплевательстве к себе, к себе-личности, к себе-мужчине. Эти были безнадежны…
Нельзя любить жизнь между делом, нельзя всматриваться в картину старого мастера, разговаривая по телефону и нащупывая ключ в кармане брюк. Есть ключевые моменты, определяющие тебя самого. Бритва – одно из них.
Их у него было несколько…
В самом начале их у него было много, но со временем он понял, что это признак несобранности, какой-то нецелостности, невозможности определиться и определить себя.
И тогда он начал пересматривать свою жизнь. Стало сразу понятно, что только недалекий человек будет держать в своем шкафу этот серебристый Gilette, пижонский и крикливый. Этот станок был чем-то вроде фильмов Родригеса – громкая яркая трескотня, которую покупали все, которая лезла со всех страниц.
Он не любил Родригеса, он любил Копполу. Старый «Schick P.D.» – вот что было настоящим Копполой. Медленный, немножко грузноватый, такой не всем нравился и не все его понимали. Круглая блестящая ручка, похожая на лысую голову Брандо, сразу рождала в нем воспоминания о полковнике Куртце из Апокалипсиса Нау. Он знал, что Куртц уважает его и видит в нем равного. Так же как и Куртц, он держал оборону среди слабаков и предателей, наводнивших джунгли, в которых он жил каждый день.
Но фильмы Копполы были не единственными, чье эхо звучало в острых лезвиях.
Были еще стихи Киплинга… Они звучали, когда он доставал немецкий «Winterhimmelklinge» 1902 года. Ей он брился нечасто – эта опасная бритва была не для будней. Перед тем, достать ее, он надевал белую рубашку и наливал в металлический таз горячую воду из такого же белого, как рубашка, саксонского кувшина.
Еще он любил хай-тековский «Wilkinson F1 Xtremium». Им было очень приятно пользоваться, разговаривая по телефону о серьезных финансовых делах, прижимая трубку к уже побритой половине лица и рассматривая в зеркале застывающую пену на второй. Чувство молодого занятого профессионала, ощущаемое в этот момент, заводило его почти на весь день. Чтобы звонки раздавались именно в этот момент, он помещал в двух городских газетах объявления. Одно о продаже двухэтажного особняка в пригороде и второе о намерении предоставить кредит для перспективного медиа-проекта. Звонить была просьба с восьми до половины девятого утра.
Иногда ему надоедала эта холеная современность, эта жизнь среди Бон-Аквы, йогурта афте брифинг и брифинга афте йогурт. Цивилизация убивала в нем зверя, убивала воина и он пытался бежать. Бежать к чему-то дикому, почти первобытному…
В такие дни он доставал из лакированного футляра грушевого дерева итальянский чинквидеа, которым был убит Чезаре Борджиа в 1532 году. Этот кинжал он купил года четыре назад у одного коллекционера из Нью-Йорка. Пришлось продать свою квартиру и квартиру родителей… тогда и выяснилось, что Ольга вовсе не любила и только делала вид, что понимает его и хочет быть рядом. Но это даже к лучшему.
Ведь он сохранил себя и это главное…
В общем-то, он этого и не скрывал. И все из-за рекламы. Особенно эти омерзительные сюжеты о женских одноразовых станках «Винус», которыми глупые девки скребли свои глупые ноги и так же глупо улыбались ему с экрана. Ничтожные дуры! Женщина с бритвой в руках – это даже глупее, чем женщина-военный или женщина-политик. Куда они лезут??!
Бритва нужна не каждому мужчине, ведь не каждый мужчина может понять, что он держит в своих руках . Это он понял еще в юности. Он уже тогда снисходительно жалел тех несчастных, кто суетливо покупал бессмысленные одноразовые пластмаски BIC канареечного цвета, бросая их на дно металлической корзины вместе с хлебом, пакетом кефира и туалетной бумагой. Все это говорило о совершенной безалаберности, наплевательстве к себе, к себе-личности, к себе-мужчине. Эти были безнадежны…
Нельзя любить жизнь между делом, нельзя всматриваться в картину старого мастера, разговаривая по телефону и нащупывая ключ в кармане брюк. Есть ключевые моменты, определяющие тебя самого. Бритва – одно из них.
Их у него было несколько…
В самом начале их у него было много, но со временем он понял, что это признак несобранности, какой-то нецелостности, невозможности определиться и определить себя.
И тогда он начал пересматривать свою жизнь. Стало сразу понятно, что только недалекий человек будет держать в своем шкафу этот серебристый Gilette, пижонский и крикливый. Этот станок был чем-то вроде фильмов Родригеса – громкая яркая трескотня, которую покупали все, которая лезла со всех страниц.
Он не любил Родригеса, он любил Копполу. Старый «Schick P.D.» – вот что было настоящим Копполой. Медленный, немножко грузноватый, такой не всем нравился и не все его понимали. Круглая блестящая ручка, похожая на лысую голову Брандо, сразу рождала в нем воспоминания о полковнике Куртце из Апокалипсиса Нау. Он знал, что Куртц уважает его и видит в нем равного. Так же как и Куртц, он держал оборону среди слабаков и предателей, наводнивших джунгли, в которых он жил каждый день.
Но фильмы Копполы были не единственными, чье эхо звучало в острых лезвиях.
Были еще стихи Киплинга… Они звучали, когда он доставал немецкий «Winterhimmelklinge» 1902 года. Ей он брился нечасто – эта опасная бритва была не для будней. Перед тем, достать ее, он надевал белую рубашку и наливал в металлический таз горячую воду из такого же белого, как рубашка, саксонского кувшина.
Еще он любил хай-тековский «Wilkinson F1 Xtremium». Им было очень приятно пользоваться, разговаривая по телефону о серьезных финансовых делах, прижимая трубку к уже побритой половине лица и рассматривая в зеркале застывающую пену на второй. Чувство молодого занятого профессионала, ощущаемое в этот момент, заводило его почти на весь день. Чтобы звонки раздавались именно в этот момент, он помещал в двух городских газетах объявления. Одно о продаже двухэтажного особняка в пригороде и второе о намерении предоставить кредит для перспективного медиа-проекта. Звонить была просьба с восьми до половины девятого утра.
Иногда ему надоедала эта холеная современность, эта жизнь среди Бон-Аквы, йогурта афте брифинг и брифинга афте йогурт. Цивилизация убивала в нем зверя, убивала воина и он пытался бежать. Бежать к чему-то дикому, почти первобытному…
В такие дни он доставал из лакированного футляра грушевого дерева итальянский чинквидеа, которым был убит Чезаре Борджиа в 1532 году. Этот кинжал он купил года четыре назад у одного коллекционера из Нью-Йорка. Пришлось продать свою квартиру и квартиру родителей… тогда и выяснилось, что Ольга вовсе не любила и только делала вид, что понимает его и хочет быть рядом. Но это даже к лучшему.
Ведь он сохранил себя и это главное…
-
-
11.10.2003 в 00:14что это было?
-
-
11.10.2003 в 00:19-
-
11.10.2003 в 00:22а мог бы просто помыться.
-
-
11.10.2003 в 00:31-
-
11.10.2003 в 00:40Бреюсь... и так грустно.
А сейчас Шиковые лезвия в продаже всегда есть?
-
-
11.10.2003 в 00:47-
-
11.10.2003 в 01:40-
-
11.10.2003 в 21:49-
-
13.10.2003 в 11:12Харькив рулит!
-
-
18.10.2003 в 19:18А может я ошибаюсь и надо просто написать: "Ой, мне так понравилось, так прикольненько"