У магазина стоит серебристый автомобиль. Корейский...наверное, почти новый.
Из-за руля выходит женщина в темных очках и широких воздушных белых брюках, она поправляет волосы и идет к багажнику.
Там стоит высокий полный мужчина, с маленькой прелестной девочкой на руках, рядом с ним мальчик лет десяти.
Мужчина ласково улыбается, говоря что-то девочке, и целует ее в светленькую макушку с бантиком.
Женщина достает из багажника пакет, передает его мужчине и все вместе, вчетвером, они подходят к зеркальной двери магазина.
Когда я знал его - он никогда не улыбался.
У него даже во сне лицо выражало усталый испуг. Или испуганную усталость... я не знаю.
Он был старше меня на год и где-то в документах его звали "рядовой Тихоненко". В жизни его так никто не звал.
Он был Тихоном.
- Тихон, а ну-ка иди сюда... И огромного роста щекастый парень обреченно сгорбившись подходил к зовущему.
Он делал все.
Делал всем и всегда.
Сходить в магазин, застелить кровать, помыть полы, собрать окурки вокруг таулета, принести тапочки, перешить погоны и просто постоять на охране пустой консервной банки.
Он почти никогда не говорил - голоса его я не помню...Лишь шепот... "Не надо, пацаны, ну не надо..."
Его х/б , покрытое слоем почерневшего жира казалось клеенчатым.
Его лицо ничего не выражало ни когда его били, ни когда он голыми руками в автобоксе на двадцатиградусном морозе пытался открутить гайки, сбивая до костей пальцы об раскаленный от мороза металл...
Они зашли в магазин, загорелся желтый и я поехал дальше.